Какими бы плохими не хотели казаться люди, обиженные судьбой и позволившие гневу взять верх над здравым смыслом и собственным разумом, есть вещи, которые вопреки всему пробуждают человечность и заставляют иначе смотреть на происходящие в жизни события. Порой собственная уверенность в делах, совершаемых под влиянием жажды мести или стремления отплатить стократ за нанесенное оскорбление, теряется, едва ситуация начинает выходить из-под контроля. Поэтому так опасно желать кому-то зла, ведь дозированные в своих мыслях и планах порции боли, предназначенные для объекта ненависти, могут нанести куда больший ущерб, нежели думалось изначально. И можно считать великим счастьем, если причиненное насилие может быть обратимым или хотя бы поправимым, поскольку в ином случае груз вины за содеянное может стать непосильной ношей даже для тех, кто, казалось бы, уже продал свою душу дьяволу и сознательно отказался от места в раю, дабы нести хаос и разрушение в отместку за пережитые унижения.
Шерил Торнхилл была уверена, что её история с Мэттью Риганом закончилась раз и навсегда. Юноша, которого она встретила совершенно случайно и который непонятным для неё самой образом смог пробраться в самую глубину её черствого сердца, оставив после себя лишь пустоту и грязь, смыть которую нельзя было ничем, просто обязан был остаться где-то позади. Если бы Шерил в преклонном возрасте, сидя во дворе своего особняка и любуясь пугающе красивым видом яблоневого сада, надумала писать автобиографию о своей бурной молодости, главу с Риганом она непременно назвала бы "глупейшей ошибкой", да и то лишь в том случае, если бы решилась тратить драгоценные чернила и бумагу на этого парня, обманувшего её ожидания и растоптавшего её чаяния. Однако "прощальный подарок", который Шерил решила оставить ему, раз и навсегда прощаясь с ним в собственных мыслях, оказался куда более опасным, нежели она полагала. Торнхилл и представить не могла, что парень, с которым она стала тесно общаться после того случая, когда Риган отверг чувства рыжеволосой сидровой принцессы, решится по просьбе Шерил не просто хорошенько унизить Мэттью за нанесенные девушке обиды, но и чуть ли не изувечит его в процессе. Она не хотела, чтобы случилась драка. Не хотела, чтобы после этого Риган на два дня угодил в больницу. Не хотела становиться инициатором столь жесткой расправы над собственным обидчиком. И мысль о том, что именно она была виновата в том, что покалеченный Мэттью был отстранен от занятий за драку на территории университета и вынужден теперь в полном одиночестве сидеть в своей комнате в общежитии, пока его рейтинг учебных успехов неумолимо стремится вниз, не давала девушке покоя.
Безусловно, Шерил была не из тех, кто позволял себе терзаться из-за причиненных кому-то неудобств, но её жутко раздражали мысли об избитом по её вине Мэттью, прогнать которые ей не удавалось, несмотря ни на какие старания. Ей нравилось причинять боль своим врагам, но лишь в том случае, если всё это дело ограничивалось моральными унижениями. Рукоприкладство - это, пожалуй, уже чересчур. Слишком прямолинейно. Слишком грязно. Не элегантно. Нет, осуждать своего нового друга она ни в коем случае не собиралась, потому что сама спровоцировала его на подобную агрессию по отношению к Мэтту, во всех красках описывая те унижения, которые ей пришлось пережить из-за его действий, однако Шерил откровенно надоело на протяжении нескольких последних дней засыпать и просыпаться с мыслью о том, что, вероятно, она немного переборщила в собственном стремлении поставить Ригана на место. Нет, она не собиралась прощать его за те ужасные вещи, которые он наговорил ей в момент их последней встречи. И уж тем более не стремилась спускать ему с рук очередную попытку сыграть на её чувствах по совершенно непонятным её уму причинам, но совесть, которая обычно пряталась где-то глубоко в душе Шерил, на сей раз выбралась нахальнейшим образом на передний план и сподвигла в итоге девушку хотя бы просто навестить Мэттью. Проверить, жив ли он, здоров ли. Ей нужно было избавиться от чувства вины, и иногда способа пока что Торнхилл не могла придумать.
Она даже пошла на то, чтобы собственной персоной отправиться в общежитие, где проживали бедные студенты. Жуткое место. Комнаты малюсенькие, даже те из них, где проживало сразу четверо, а не двое жильов, коридоры узенькие, с вечно стоящим там запахов дешевого моющего средства, которым оттирали с полов грязь и блевотину, возникавшую там всякий раз, когда кто-то из студентов устраивал попойку. В общем, удовольствия от пребывания в этом месте Шерил, мягко говоря, не испытывала вовсе. К счастью, ей довольно быстро удалось найти комнату, в которой проживал Мэттью. Благо, нашлись добрые люди, которые подсказали, где именно стоит искать. К слову, несколько мгновений Торнхилл сомневалась, стоит ли ей делать то, ради чего она пришла в это место, потому что где-то внутри нее шла серьезная борьба гордыни и чувства вины. Борьба не на жизнь, а на смерть. Однако отступать не хотелось. Как и не хотелось возвращаться сюда вновь, когда в очередной раз она не сможет заснуть из-за мыслей о сотворенном... Пришлось действовать.
Открывая дверь в комнату Мэтта, который, к счастью, был там один, она невольно вспомнила недавнюю их встречу, когда уже он посмел явиться в её дом и устроить там настоящее шоу, дешевое и скандальное, с целью не то опорочить Шерил, не то опозориться самому. Сегодня же всё пройдет совсем по-другому. Спокойно. Изящно. В стиле Торнхилл.
- Здравствуй, - она не знала, что ещё сказать. Слишком трудно было начинать разговор. Да и, говоря откровенно, Шерил понятия не имела, о чем им вообще говорить теперь, когда их взаимоотношения были испорчены в край. Она знала, что так и будет. И это, наверное, было основным пунктом в колонке аргументов "против" визита. Но, раз уж она приехала, нужно было что-то говорить. Цивилизованные люди, как она, так и поступают. Даже если хочется действовать совсем иначе. - Выглядишь не очень хорошо.
Так оно и было. Хотя, конечно, в самых страшных фантазиях Шерил представляла куда менее лицеприятную картину. Но, к счастью, у Мэтта были на месте все руки и ноги. Лицо не напоминало кровавое месиво. Да и наложенных гипсов или лангет тоже не было. Значит, вероятно, всё не так и плохо. С первого взгляда.

в заявке выше есть

[align=center]Rhodes - The Lakes

   Шлем, больше похожий на каску, заглушает звуки мотора мотоцикла, на котором раз за разом путешествует Хеннесси Колд. Девушка, что вновь вернулась к своим истокам. На землю, где жили ее предки и где живёт часть семьи, о которой знает всего 4 человека, включая ее саму. Наверное, в иной ситуации она была бы несказанно рада вернуться в маленький город секретов, но это не тот случай. Проблемы, каплями наполняющие сосуд, вылились наружу, обрызгав все вокруг. Будь это с любыми другими людьми Ривердэйла, ей было бы все равно, однако коснулось именно тех, кто был ей дорог, хоть и не близок. Теперь это личное.
   У Ривердэйла своя атмосфера, с одной стороны весьма гостеприимная, а с другой полная страхов и отторжения от этого места. Это не Норвдэйл, покрытый сплошь и рядом пятнами темного. Здесь все разделено на две части, на тех, кого не коснулось и на тех, кто влип по полной. Джонсы как раз таки попали под раздачу.
   Как ей удалось уговорить часть Норвдэйлских Змеев на эту авантюру не укладывалось в голове, ведь она даже не глава данной банды, по крайней мере пока не глава. Хеннесси из тех, кто предрасполагает людей к себе, возможно именно это и сыграло ей на руку. А может быть все дело в тех поступках? Все может быть, ей не узнать почему они доверились, если только не спросить. Но разве она станет спрашивать? Конечно же нет, да и зачем, если все и так пока идёт по плану? Лишние вопросы и слова сейчас ни к чему.
    В голове будто играет пластинка, которую раз за разом крутит маленький чертик, надеясь, что песня въестся до самых костей и будет преследовать Хеннесси всю жизнь. Знаете это ощущение, когда хочется слушать песню буквально до дыр в барабанных перепонках? Именно это испытывает, едущая по улицам смеркающегося Ривердэйла, девушка. Да ладно бы то был Led Zeppelen или тот же Pink Floyd, но какой там! Rhodes собственной персоной. "Черт бы тебя побрал, я слышала эту песню всего раз!" - мысленно негодует девушка и останавливает мотоцикл у мрачного здания, в котором десять лет назад она старалась провести как можно больше времени. "Белый Змей" стал ещё более захудалым, чем был когда то. Облупившеяся вывеска вовсе не горит, ни одного мотоцикла рядом и даже нет пикапа местного бармена и держателя сего бара. "Странно... Мне не говорили что он закрыт".
   Когда-то давно здесь были десятки автомобилей, таких же потрепанных, как сам бар, мотоциклы, о которых постоянно заботились странноватого вида хозяева, бородатые огромные мужики весело смеялись над очередной шуткой кого-то из банды. Здесь было душевно для таких как она. Это было пристанище для тех, от кого отвернулись. Теперь оно стало пустым и одиноким во всем Саутсайде. Не в такое место она хотела привести своих. Кстати о своих! Почему же банда сейчас не с ней? Ответ прост. Потому что для начала надо наладить общение с Ривердэйлскими Змеями, а уж потом приводить своих. Негоже притаскиваться без предупреждения.
   - И где же мне тебя искать? - Со вздохом спросила сама себя Хеннесси. У нее есть несколько вариантов, но с тем, что в последнем письме Джонс упомянул, что более не владеет трейлерным парком, круг поисков весьма сужался, да так, что оставался всего один вариант. Pop's. Местная забегаловка, в которой восседает и стар и млад. Место, где встречаются школьники, просиживают свои дни старики и решаются глобальные по мере возраста проблемы. В ее случае pop's тоже решит одну проблему. Поиск Эфпи Джонса.

[indent] Шерил никогда не была образцом праведности, слишком правильной или добродушной. Избалованная, самовлюбленная, высокомерная - пускай такой образ она создала себе сама, явно сгущая краски, стараясь быть в глазах окружающих хуже, чем она есть на самом деле (зачем - одному богу известно), но именно так о неё и думали многие. Даже в глубине души, там, куда никогда и никто не мог добраться, кроме разве что Тони, да и то лишь отчасти, рыжеволосая девушка с всегда карминного оттенка помадой на губах и холодным, даже хлестким взглядом, не обладала практически ни одной из всем известных добродетелей. Почти ни одной. Однако даже такая девушка, как Шерил, не могла мириться с тотальной несправедливостью и той болезнью, которая медленно, но верно поражала весь Ривердейл. Болезнью, которая разрушала ту неповторимую атмосферу провинциального уюта, царившую на обоих берегах реки Свитуотер, которая уже почти год тому назад унесла со своим течением жизнь её любимого и единственного брата. Болезнью, чьё имя было Хирам Лодж.
[indent] Шерил было всё равно, когда он приехал в город. Ей было всё равно, когда его усилиями была закрыта школа Саутсайда. Всё равно, когда мистер Лодж выкупал одно за другим здания по другую сторону реки. Когда он травил "Змеев". Так бывает всегда. Людей мало касается то, что не задевает их лично. Но пастор Нимёллер был прав. А Шерил не была глупой. И когда её одноклассника Арчи Эдрюса вывели из спортзала в наручниках, она поняла, что рано или поздно настанет момент, когда придут и за ней. И уже некому будет заступиться за неё. Девушка знала о связи своей матери с Хирамом. Знала, что они готовят что-то по-настоящему жуткое и опасное для Ривердейла. Она знала, что она - кость в горле Пенелопы, а потому история приобретала уже личный характер. И, направляясь к дому Эндрюсов, Шерил знала, что поступает правильно.
[indent] Она не стала впутывать в эту историю Тони. Пускай сейчас они и были в ссоре, но ей хотелось все же уберечь пока что свою еще девушку, если была хоть какая-то возможность это сделать. Она не смела связываться с Бетти, у которой и так было немало проблем после того, как выяснилось, что её отец был Черным Капюшоном. И побоялась общаться к Веронике, которая вряд ли могла бы противостоять своего отцу так, как следовало бы. Оставался только Арчи. Не худший вариант, к слову. Арчи хорошо знал Хирама. А главное - уже дважды пострадал от его рук, а значит понимал, насколько опасен этот человек. Именно поэтому Блоссом отправилась сегодня сюда. Поэтому вышла из такси на вымощенную камнем тропинку, ведущую к дому Эндрюсов. Поэтому остановилась перед его дверью, уверенно нажимая на дверной звонок. Шерил знала, что сможет заинтересовать Арчи. Во всяком случае, она искренне надеялась на это. Она дождалась, пока дверь перед ней распахнется, а затем, со свойственной ей самоуверенностью и бесспорной решительностью шагнула вовнутрь дома, вынуждая рыжеволосого паренька чуть отстраниться, дабы уступить дорогу её величеству.
[indent] Оглядывая Арчи с головы до ног, так обычно рассматривают товары в магазинах, Шерил приложила должные усилия, чтобы на её лице возникла лучезарная улыбка, в достаточной степени заметная улыбка, может быть не самая естественная и натуральная, но зато крайне удачно подчеркивающая полноту её губ и совершенные, по мнению самой девушки, черты лица, коими её столь щедро наградила природа. Наконец, взгляд Шерил зафиксировался на глазах Арчи, а её ладони спешно сложились в замочек, который девушка тут же прижала к собственной груди. В такой позе она выглядела крайне очаровательной, даже милой, отчего не знакомые с ней личности могли бы посчитать, что эта девушка чрезвычайно приятна и скромна, сдержана и кротка. И это было бы, пожалуй, одной из самых грубых их ошибок.
[indent] - Арчи! Не против, если я зайду? - как ни в чем не бывало говорит она. Вопрос, собственно, был скорее формальным, потому что Шерил уже это сделала, причем безо всякого разрешения. Однако с чего-то же нужно было начинаться разговор. К слову, наедине с Арчи они оказывались крайне редко, и наиболее продолжительное их общение закончилось полным фиаско, когда он отверг её чувства. Бесконечно нежные чувства, стоит отметить, подкрепленные дорогими подарками, как следствием её трепетной симпатии. Впрочем, после этого Арчи дважды помогал ей, помешав свести счёты с жизнью, а после отомстив Нику Сент-Клеру за то, что он пытался сотворить с ней. И напряжение между Арчи и Шерил, так сказать, спало. Однако друзьями их вряд ли можно было назвать. Скорее, знакомыми. Не более. - Надеюсь, ты найдешь немного времени, чтобы уделить его мне? И твой отец дома? Потому что то, о чём я хочу с тобой поговорить, касается только тебя и меня. И если мистер Эндрюс дома, я бы предпочла прогуляться.

У каждого человека бывают такие дни, когда хочется просто лежать на диване, смотреть не особо интеллектуальные ролики с ютуба и иногда отвлекаться на приёмы вредной пищи, желательно, не меняя положения, то есть поедать с рядом стоящей тарелки печенье или чипсы. Многие именно так и проводят выходные, устав от суеты будних дней и давая таким образом себе необходимую передышку.
Кевину такие настроения были не свойственны, его деятельная натура всегда успешно находила себе занятие, но если вдруг на него накатывал приступ лени, так его тут же кто-нибудь да обрывал. Вот как сегодня: только Келлер прилёг на диван с ноутбуком в обнимку, как телефон подал признаки жизни, уведомляя своего хозяина о входящем сообщении. Кевин покосился на мобильник, несколько секунд размышляя, хочет ли он вставать с дивана и идти до стола, чтобы прочитать смс — из важных людей сейчас Келлеру могли писать Бетти и отец... впрочем, только Бетти. Отец не любил сообщения, предпочитая звонить сыну, зато быть в уверенности, что говорил точно Кевин и что всё сказанное дошло до адресата.
Келлер пострадал ещё несколько секунд, затем всё-таки принял вертикальное положение и дошёл до телефона. "Конечно же, Бетти". Кевин прочёл текст, выдохнул и полез в шкаф, чтобы переодеть домашнюю одежду на более подходящие джинсы и футболку.
Смс-ка Бетти на самом деле ничего не прояснила, но заинтриговать любопытного друга у неё получилось, Кевин догадывался, что на то и был её расчёт. "Интересно, что она натворила, что заранее извиняется?" Подруга последнее время вытворяла порой такое, что предугадывать её действия стало тяжело даже Келлеру. Что ж, природное любопытство теперь уже не даст Кевину отсидеться дома в компании ноутбука — парень положил в карман телефон и ключи от дома и отправился в кафешку. Пообедать дома всё равно не успел, заодно и вкусно поест.
"Скоро буду", - послушно не став перезванивать, отправил Кевин сообщение подруге, и вскоре на самом деле заходил в кафе. Посетителей было довольно много, впрочем, а когда у Попа не хватало клиентов? Его закусочная была своего рода визитной карточкой Ривердейла, и хвалили повара не зря.
Кевин огляделся по сторонам, увидел Бетти, махнул ей рукой и собрался было подойти к занимаемому ею столику, как поймал предупреждающий взгляд Купер. По неясным причинам, блондинка совсем не хотела, чтобы Келлер прямо сейчас к ней присоединялся. "Ну ты, подруга, даёшь", - Кевин удержался от того, чтобы закатить глаза, но подходить не стал, а занял первый попавшийся столик.
Итак, Бетти вытащила его из дома, отправив сообщение о необходимости срочного появления Келлера в закусочной, а теперь делает страшные глаза... и что бы это могло значить? Кевин мельком заметил рыжую гриву рядом с Купер, значит, Бетти обедает с Блоссом, а рядом сидит мелкая незнакомая девчонка. Если Купер хотела максимально повысить степень любопытства Келлера, у неё это успешно получилось.
От размышлений Кевина отвлёк появившийся рядом официант.
- Блюда дня и колу, - на автомате ответил Келлер, не помня, какой сегодня день недели, но уверенный, что невкусного ему в этом заведении не принесут, а потом поднял на стоявшего рядом парня глаза.
И залип. Вот правда — блондин уже отошёл от столика, а Кевин так и продолжал пялиться. Посмотреть было на что, новичок был хорош, по крайней мере, красив и был счастливым обладателем приятного тембра голоса. "Точно гей", - сделал мысленный вывод Келлер, то ли действительно именно так и думая об ориентации блондина, то ли просто на это надеясь.

Итак, у человека, который является разносторонней личностью, можно выделить акцентуации характера и темперамент, по которому можно уже полностью понять человека, какой он, что из себя представляет, и что хочет достичь в жизни. Этот тест был написан в 1970 году одним очень умным психологом и мне весьма интересно узнать, что это был за человек, и какие именно акцентуации он мог вывести. Что теперь читают люди, и как это важно в психологической сфере. - Я совсем погряз с головой в научной рутине, что совсем не заметил, как стрелки моих больших часов в преподавательской показывали девять вечера и пять минут. Секундная стрелка издавала свои особенные тикающие звуки, но я ее будто бы и не замечал, в кабинете была тишина, настольная лампа отбрасывала блики на мои рабочие тетради и кипу бумаг, которые мне так и не удалось проверить к концу рабочего дня. Кофе, который стоял в кружке, так и не был мною допит, уже остыл, и пенка от молока плавала на поверхности напитка, словно тонкая пленка бензина, как в луже.
Зевнув, потянулся как Чеширский кот из знаменитого фильма Тима Бертона, и понимал, что вот он, диван мягкий и кожаный передо мной, куда я могу завалиться и почитать работы еще немного. Живу недалеко от школы Ривердейла, каких-то десять минут медленного шага, и я могу оказаться у себя в квартире, где мерно и покорно меня ожидает верный старина Оникс, мой любимый лабрадор, с этим парнем мы не разлей вода, и никогда он не предаст меня, как современное нынешнее поколение подростков, да и даже взрослых, которые ведут себя неразумно, я бы даже сказал инфантильно, и все-то у них детство шалит в одном месте. Ужин свой я уже давно скушал, но живот произносил где-то далеко звуки погибающего кита, и пришлось дойти до автомата, который находился недалеко от кабинета, хоть перекусить каким-то маленьким, не сытным, но заглушающим гул в животе, батончиком.

Сегодня прекрасной зимней ночью, можно и так сказать, все было как-то по-своему хорошо, спокойно и тихо. Многие бы уже спали на моем месте, но я почему-то бодрствовал, возможно, это все чудесный кофе, который я люблю. Черный эспрессо, без сахара. Никто меня не понимает, как такую горечь можно употреблять, но я вам заявляю, что можно. Даже нужно. Это самый правильный кофе. Смотря, какие зерна, но лучше бы подороже и покачественнее.
Я снова обратился к психологической книге и стал вглядываться и вчитываться в строчки, которые постепенно, начинали клонить меня в сон, но я по-прежнему не спал. Прилег на диван и продолжил изучать материал. Леонгард пришёл к пониманию того, что у каждого человека имеются характерные для него свойства. Некоторые из этих индивидуальных качеств особенно чётко выражены. Именно «заострение» этих персональных характеристик он определил термином акцентуация.
Акцентуированные люди не считаются отклонением от нормы, проще говоря, это вполне адекватные личности, в которых изначально присутствует потенциал, позволяющий добиться как социально положительных результатов, так и социально деструктивных последствий.
Нет, я хоть и был преподавателем в этой школе, но так надолго и так часто в школе я не оставался, видимо, остаток ночи просижу здесь, а может, и пойду домой. Мне все равно не к первой паре, успею выспаться и выгулять своего пса.

Улицы вечернего города были пусты и безлюдны, именно этим и отличались небольшие города от мегаполисов. Если в Нью-Йорке, после заката, начиналась жизнь полная веселья и развлечений, и казалось, что улицы, освещенные неоновыми вы висками, становились многолюдней, то в таких городах как Ривердейл, ночью можно было встретить лишь парочку заблудших душ.  Именно к заблудшим душам можно было отнести и молодую девушку, которая шла по самому центру проезжей части.  Джульетт Росс переехала в город у реки полтора месяца назад, но за это время так и не смогла сдружиться с местной молодежью. А можно сказать даже наоборот: девушка уже нажила себе врагов, например, в лице местной звезды – Шерил Блоссом. Так что холодными вечерами Джульетт прогуливалась в гордом одиночестве. Хотя,  не так она и была одинока, прогулку ей составила пузатая бутылка Jack Daniel's.
Джульетт не торопясь шла по дороге, изредка делая небольшие глотки янтарной жгучей жидкости. В голове девушка прокручивала свою жизнь, раз за разом. Все яркие взлеты и позорные падения. Особенно те падения, которые происходили в течение последних двух лет. При мысли о том, что она может вновь вернуться в интернат, девушка сморщилась.  Она была готова к чему угодно, но только не к возвращению в ненавистную школу, где каждый второй тебя ненавидит.  Так что небольшой городок, где каждый житель знает друг друга лично, не так уж и плох. В  конце концов, именно такие, спокойные на первый взгляд, города скрывают самые страшные тайны, и как водиться, у жителей бывают еще те скелеты в шкафу.  Так что Джульетт была рада смене обстановке, хотя первую неделю и не показывала этого отцу. Кстати, об отце. Не смотря на длительное отсутствие дочери и переезд, Нейт Росс по-прежнему редко появлялся дома, а все чаще пропадал в офисе. Джульетт как и раньше была предоставлена сама себе, поэтому она могла спокойной уйти из дома посреди ночи, прихватив при этом кредитку и несколько бутылок из погреба.
Размышляя о своей никчемной жизни, Росс не заметила, как прошла несколько улиц и ушла от дома на приличное расстояние. Ей оставалось пройти еще немного, и она бы оказалась возле старшей школы Ривердейла.  Но пить на крыльце школы было не в ее духе, а вот наведаться в гости к новому другу – вполне. Арчи Эндрюс. Златовласый юноша покорил сердце Джульетт с первых минут их общения, он был любезен, даже не смотря на то, что сама Росс не отличалась милым и добрым характером по отношению к незнакомцам.  Но разговор с Арчи складывался легко и просто, поэтому, на следующий день после знакомства, Росс позвала юношу на прогулку. Так, постепенно и не торопясь, между ними завязалась дружба. Джульетт мало что знала о происходящем в городе, но из рассказов Эндрюса, она поняла, что его обвиняли в том, чего он не делал. И почему-то, Росс ему верила. Возможно, дело было в том, что ее саму обвиняли во многих вещах, которые она не совершала. А может, ей просто нужен был друг.
Джульетт знала, где находился дом Арчи, и к счастью, это было всего в нескольких метрах от ее места расположения.  Направившись к дому друга, девушка решила ему позвонить, чтобы он встречал дорого гостя. Но на другом конце провода были слышны лишь продолжительные гудки.  – Ну, Эндрюс, я хотела тебя предупредить, - девушка не стала дожидаться ответа и сбросила вызов. Всю дорогу до Арчи, брюнетка то и дело делала небольшие глотки виски. Так что, подходя к Эндрюсу, Джульетт была уже в приподнятом настроении и в легком алкогольном опьянении.
Свет был включен лишь на втором этаже, и Джульетт посмела, предположить, что это была комната Арчи. Первый этаж был погружен во мрак, мистер Эндрюс либо спал, либо отсутствовал дома. И, конечно же, будет лучше, что верным окажется второй вариант. Но чтобы не рисковать, и не встречаться с отцом друга, Росс решает немного усложнить себе жизнь, и обходит дом вокруг.  Со стороны дома, где была комната Арчи, сбоку от окна, росло небольшое дерево, которое и должно было помочь Джульетт. Девушка еще раз взглянула на окно друга, которое было плотно закрыто, а потом вновь на дерево. – Если я упаду и сломаю шею, это будет твоя вина, Арчи, - девушка потерла ладонями и подошла к дереву. Конечно же, она не была готова лезть по дереву, да и внешний вид был во все не для лазанья: юбка, блуза и туфли на каблуках – самое то, чтобы ползать как обезьянка.  Но как говориться, пьяным и море по колено. Росс затолкала в пояс юбки бутылку, ведь не могла же она ее ставить, и попыталась зацепиться за сучок. Но первая попытка не увенчалась успехом, и девушка лишь содрала колено.  Далее последовала вторая, а затем и третья попытки. На четвертый раз Джульетт сдалась, ведь теперь помимо колена, ссадины были на локте и ладонях. – Значит не судьба, - девушка слегка пожала плечами и грустно взглянула на окно друга. Развернувшись на 180 градусов, Джульетт собиралась отправиться домой, если бы не одно «но», в виде лестнице, которую, суд по всему, мистер Эндрюс использовал для ремонта крыши. – Ну, или всё-таки судьба, - Росс радостно заулыбалась и побежала к своей находке. Лестница была на удивление легкой, поэтому Джульетт без проблем поднесла ее к окну Арчи, и стала по ней забираться. Через  пару минут Росс уже наблюдала за своим другом, который был занят своими делами. Но наблюдать в закрытое окно было не интересно, поэтому, вооружившись самой милой улыбкой, Джульетт постучала в окно Эндрюса, и признаться, девушка не знала какой реакции ожидать от друга.